Восстановление праздника Казанской иконы Божией Матери в ранге государственного — Дня единения — оказалось настолько неожиданным по своим результатам, что вызвало настоящий приступ русофобии у некоторой части нашего прозападно настроенного, либерально-демократически устремленного населения. Но мог ли этот праздник, как бы уклончиво не именовали его, быть иным? По сути, на наших глазах свершилось великое чудо. Уничтоженная в 1904 году вандалами, Казанская икона Божией Матери возвратилась к нам светом своего праздника. Ну а Чудотворная икона Тихвинской Божией Матери вернулась сама в свой дом — Тихвинский Успенский Богородичный мужской монастырь. И если мы вспомним, что Тихвинская икона Божией Матери всегда уходила из тех мест, где вставали раздоры и внутренняя вражда, то зададимся вопросом: а что означает и знаменует возвращение иконы в Россию сейчас, в начале третьего тысячелетия? Не является ли великой и благой вестью то, что, несмотря на неустроенность и бедность нынешней нашей жизни, мы сумели переступить через гибельное ожесточение и братоненавидение и, может быть, уже готовы к той духовной работе и духовным свершениям, которых и ждет от нас Господь?
