«Чехов — поэт нежнейших прикосновений к страдающей душе человека. Читая Чехова, становится стыдно позировать», — заметил как-то М. Пришвин. Очевидно, именно в этой поразительной искренности, незлобивости, облеченных в предельно сжатую форму, и кроется главный секрет очарования прозы классика. «Краткость — сестра таланта», — утверждал писатель, все произведения которого, будь то искрометные юмористические вещицы вроде «Хирургии», глубокие философские притчи вроде «Пари» или грустные лирико-драматические истории вроде «Анны на шее» и «Попрыгуньи», каждой строчкой, виртуозно отточенной, свидетельствуют о его гении. «Не верится, что все эти толпы людей созданы одним человеком, что только два глаза, а не тысяча глаз с такою нечеловеческой зоркостью подсмотрели, запомнили и запечатлели навек все это множество жестов, походок, улыбок, физиономий, одежд и что не тысяча сердец, а всего лишь одно вместило в себе боли и радости этой громады людей», — восхищался и недоумевал младший современник Чехова — К. Чуковский. Отсутствие назидательности, смысловая глубина и недосказанность и потрясающая образность текста — еще одно объяснение того, почему произведения этого автора можно перечитывать бесконечно.
