|
|
|
Книги Радзинский Э.С.
|
«Для меня эта книга — что-то вроде помешательства. Оторваться от нее я не мог. обычно я пишу книгу год. А сейчас я и не заметил, как буквально пролетели 10 лет, а я все писал, переделывал, переписывал этот роман. Я все время пытался «поймать» этого человека... Великий диктатор всегда великий актер... Мне казалось, что я смогу восстановить даже то, что он пытался скрыть, ибо я его знаю. Для меня он всегда был «свой»... (Э. Радзинский).» |
|
Мираж императорского Петербурга, роскошь романовских дворцов… и печальный Петербург Достоевского, убогие квартиры террористов, где эти кровавые идеалисты готовили будущее Родины, – таковы главные места действия книги. Герои повествования Император Александр II – последний великий царь и первый донжуан Европы, педантично описавший в секретном дневнике пять покушений на собственную жизнь и свою последнюю безумную любовь. И князь В-кий – потомок знаменитого рода, Рюрикович и... секретный агент тайной полиции. Его глазами мы увидим властителей дум эпохи – Достоевского и Герцена, Бакунина и Маркса. И наших знаменитых молодых революционеров, создавших самую мощную террористическую организацию Европы. А над всеми ними – бессмертная русская тайная полиция, незримо руководящая жизнью страны и опутавшая Россию своей сетью, в которой в конце концов задохнулась Империя. Впрочем, в книге есть главный победитель, с улыбкой взирающий на все эти беспощадные политические страсти. Это «наука страсти нежной» победившая в конце концов их всех – и донжуана-императора, и непреклонных террористов, и несчастного красавца князя В... |
|
И опять мерещится все та же ночь — финал истории трехсотлетней империи в грязном подвале. И опять падает навзничь царь, и две девочки стоят на коленях у стены, закрывшись руками от пуль, и комендант Юровский вбегает в пороховой дым дострелить ползающего по полу мальчика... Только теперь в этом дыму я вижу еще и бородатого мужика, который столько сделал для того, чтобы случился этот подвал! И который знал, что он случится! |
|
В книгу вошли самые известные произведения Эдварда Радзинского. |
|
И опять мерещится все та же ночь — финал истории трехсотлетней империи в грязном подвале. И опять падает навзничь царь, и две девочки стоят на коленях у стены, закрывшись руками от пуль, и комендант Юровский вбегает в пороховой дым дострелить ползающего по полу мальчика... Только теперь в этом дыму я вижу еще и бородатого мужика, который столько сделал для того, чтобы случился этот подвал! И который знал, что он случится! |
|
«Это история Любви и Ненависти. Что это за страшное чувство? Чем оно питается? На какой почве взрастает? Что делает с людьми и их чувствами и помыслами? Запрещенная пьеса из-за своей абсолютно невероятной концовки. Название стало народным афоризмом. «В десять лет обожала девочку из своего класса... раскрасавица девочка с Роскошными волосами. Но та не хотела дружить. А я хотела безумно... бешено ревновала ее ко всем ее подругам. И вот как-то зимой девочка играла в снежки... Девочка кидала снежки в своих подруг. Я почувствовала ярость. В мгновение я превратила игру в снежки в побоище. Я била ее снежками в упор, а та в ответ — хохотала!!! И тогда я встала на колени и, зарыдав, поползла к ней по снегу... Я протягивала к ней руки, я молила: а та смеялась мне в лицо...» «...Мне приснился сон... Мой экс-любимый Саша сел на дирижабль и полетел по проспекту Вернадского... Но в этот момент позвонила ты, и я так и не узнала самое интересное — разбился ли он!». «Остались я, Саша и луна. И тут подхватывают меня бесы любви! Проводит он меня в дачу. Я в мокром купальнике — но холода не чувствую. Подыхаю от любви и страха... Заходим в комнату. Полная тьма — сразу стукаюсь в ложе, боюсь смертельно, но иду! И чтобы победить свой страх, со всей силой плюхаюсь на кровать мокрым задом... И раздается дикий вопль! Я села на голову его спящего друга... Вот так всю жизнь: не туда сажусь мокрым задом!». «Если мужчина обходится дорого, я его ненавижу, а если дешево — я его презираю!».» |
|
«Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! Ибо в один час пришел суд твой» (ОТК. 18: 10). Эти слова Святой Книги должен был хорошо знать ученик Духовной семинарии маленький Сосо Джугашвили, вошедший в мировую историю под именем Сталина.» |
|
И опять мерещится все та же ночь — финал истории трехсотлетней империи в грязном подвале. И опять падает навзничь царь, и две девочки стоят на коленях у стены, закрывшись руками от пуль, и комендант Юровский вбегает в пороховой дым дострелить ползающего по полу мальчика… Только теперь в этом дыму я вижу еще и бородатого мужика, который столько сделал для того, чтобы случился этот подвал! И который знал, что он случится! |
|
В страшные дни войны, когда немцы рвались к Москве, на стол к Иосифу Сталину попала пьеса А.Н. Толстого об Иване Грозном. Прочитав ее, видимо, о чем-то раздумывая, Сталин несколько раз написал на задней стороне обложке одно слово – «Учитель». Учитель, но в чем? Сталинская любовь к Грозному связана с неким важнейшим вопросом, который когда-то задал наш великий историк Карамзин. И ответ, на который скрывает история самого загадочного и самого кровавого из русских царей… |
|
«Из именного указа императрицы Екатерины Второй генерал-губернатору Санкт-Петербурга князю Александровичу Голицыну: « Князь Александр Михайлович! Контр-адмирал Грейг, прибывший с эскадрой с Ливорнского рейда, имеет на корабле своем под караулом ту женщину. Контр-адмиралу приказано без именного указа никому ее не отдавать.»В книге Эдварда Радзинского рассказывается о самой загадочной странице русской истории. О судьбе княжны Таракановой.» |
|
«Каждое утро, проснувшись, я захлебываюсь в собственном дыхании... я ощущаю ваши губы с такой физической реальностью, что почти теряю сознание. Только молоточки в висках. Я становлюсь безумной... и со всей силой этого безумия я говорю вам: я вас люблю! Спокойной ночи, милое чудо!» |
|
История Николая II — часть трилогии «Три царя». Последний великий царь Александр II, последний русский царь Николай II и первый большевистский царь Иосиф Сталин — ее герои. Отцы и жертвы великой исторической драмы, разыгравшейся в России в конце XIX — первой половине XX века. |
|
Я много лет пишу для театра и давно усвоил грустную формулу: драматург пишет одну пьесу, режиссер ставит другую, а зритель смотрит третью. Разбирая эту третью пьесу, мы сможем многое понять не только о самой пьесе, но и о Времени. |
|
Собрание самых знаменитых романов Эдварда Радзинского, посвященных Распутину, Николаю II, Екатерине Великой и Александру II. |
|
70 лет хранилась в Архиве папка со странным названием: «Конверт с короной и надписью «Аничков дворец»». Внутри папки действительно лежит маленький конвертик с типографской надписью «Аничков дворец» и тисненой короной. Но на нем есть еще одна надпись — уже от руки, по-английски: «Волосы Ники, когда ему было три года». И подпись — «Аликс». В конвертике лежат золотистые кудри маленького Ники... Как на той первой, его младенческой фотографии. |
|
И во время молитвы в голове моей вдруг кощунственно зазвучали слова казненного Горзы: «Мы основали новое царство – твое»… Я – их новый король? Смешно, граждане! |
|
Когда подняли безымянную плиту, под нею оказались еще несколько тяжелых плит (две были отлиты из металла). Император покоился в четырех гробах, заключенных друг в друга. Так англичане стерегли его после смерти… Наконец открыли последний гроб. В истлевшей одежде, покрытый истлевшим синим плащом с серебряным шитьем (в нем он был при Маренго), император лежал совершенно живой. Он был таинственно не тронут тлением! |
|
««Сегодня это самый знаменитый историк из всех писателей и самый известный писатель среди историков. При этом «Александр II» – едва ли не лучшее из всего написанного Радзинским-историком. Внятные характеры, живые – без пиетета и придыхания – герои, великая любовь, мучительная ревность... Блестящие афоризмы, кристалл мысли, сверкающий сквозь детективную интригу, и какое-то удивительное сочетание масштаба с подробнейшей деталировкой. В этой книге эпохи сталкиваются ощутимо – как айсберги. У тебя на глазах раскалывается одна Россия и нарождается другая. С абсолютно справедливой тоской по свободе. С абсолютно диким представлением, будто бы ради свободы можно и нужно убивать». Елена Ямпольская, «Известия».» |
|
В книге рассказ идет от первого лица от лица человека, который знал Сталина с детства и прошел всю жизнь рядом с Кобой, прерываясь лишь на лагеря, куда иногда лучший друг его посылал. Он начинает писать свои «Записки» революционером и заканчивает в глубокой старости обломком исчезнувшей великой Атлантиды. В Своих «Записках» он пытается объяснить себя тогдашнего. Который так легко убивал во имя и именем революцию И эти убийства, описанные лаконично, через запятую, – в них голос времени – «России кровью умытой». |
|
