Три века русского натюрморта

В натюрморте ничего не происходит. Его «герои» – вещи – тихи и смиренны. Они бездействуют. И зритель, не внемлющий их «говорящему молчанию», проходит мимо натюрморта. Но это – жанр, способный своим языком говорить о времени и художнике. Как наименее поддающийся идеологизации, натюрморт был жанром и наиболее дискриминируемым. Но в силу тех же причин в нем выражалось и неприятие распространяющихся на искусство официальных нормативов. Как бы поневоле он становился формой противостояния и сопротивления официозу. Но сопротивления не от имени политики, а от имени культуры. Ибо именно в этом жанре в наиболее чистом виде сохранялись главные ценностные категории живописи – пластика, колорит, гармоническая целостность, что и оправдывало существование натюрморта как жанра самодостаточного. И вполне закономерно, что интерес к натюрмортному жанру активизируется параллельно с повышением интереса к специфическому языку живописи, несущему некую «непереводимую», вербально не заменяемую и не выражаемую полностью информацию. Понимать натюрморт – значит понимать живопись. Издание предназначено как для специалистов, так и широкого круга популяризаторов искусства, студентов и педагогов художественных институтов, училищ, студий, музейных сотрудников, коллекционеров, просто любителей и знатоков изобразительного искусства.